|  
|
|
Родился 4 марта
1870 года в Ницце (Франция), в семье дипломата. Отец - Патон
Оскар Петрович. Супруга - Будде Наталья Викторовна. Сыновья:
Владимир Евгеньевич (1917 г. рожд.), Борис Евгеньевич (1918
г. рожд.).
В 1894 году окончил Дрезденский политехнический институт (Германия),
а в 1896 году - Петербургский институт инженеров путей сообщения.
Е.О. Патон широко известен своими работами по вопросам статики
сооружений и конструирования железных мостов. Им сформулирован
ряд принципиальных положений по расчету и конструированию клепаных
мостов. Он - руководитель и автор более 50 проектов железных
клепаных мостов. В 1929-1938 годах им проведена серия пионерных
исследований прочности и эксплуатационной надежности сварных
конструкций, сформулированы основные положения по технологическим
основам дуговой сварки. В 1941-1943 годах он проводит исследования
по созданию технологии сварки специальных сталей, физических
основ горения дуги под флюсом, свариваемости металлов, создает
новый класс сварных конструкций, руководит работами по созданию
производства сварных труб, сосудов, машин различного назначения.
Он - автор и руководитель проектов более 100 сварных мостов.
Среди них один из крупнейших в мире - цельносварной мост через
Днепр в Киеве.
Е.О. Патон создал широко известную школу мостостроителей. В
1934 году он создает первый в мире специализированный Научно-исследовательский
институт электросварки, основу коллектива которого составляют
его ученики. В настоящее время этот институт, входящий в систему
Национальной академии наук Украины, носит его имя и является
одной из ведущих научно-исследовательских организаций мира в
этой области. Е.О. Патон основал научную школу.
Е.О. Патон - доктор наук (1901), профессор (1901), действительный
член Академии наук Украинской ССР (1929), руководитель Сварочного
комитета и лаборатории сварки (1929-1933), директор Института
электросварки Академии наук Украинской ССР (1934-1953), член
Президиума Академии наук Украинской ССР (1935-1953), вице-президент
Академии наук Украинской ССР (1945-1952). В 1946-1953 годах
был депутатом Верховного Совета СССР.
Е.О. Патон - Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской
премии (1941), Заслуженный деятель науки УССР (1940). Награжден
двумя орденами Ленина (1942, 1943), орденами Трудового Красного
Знамени (1940), Отечественной войны I степени (1945), Красной
Звезды (1942).
 Патоны
- такое название дано астероиду 27-27, открытому украинскими
астрономами. Оно относится к двум замечательным ученым и государственным
деятелям ХХ века, жизнь и вдохновенное творчество которых, как
в зеркале, отражает основные события и свершения прошедшего
столетия. Речь идет о Евгении Оскаровиче Патоне и его сыне Борисе
Евгеньевиче.
Отец стал основоположником сварочных технологий. Сын достойно
продолжил и развил научные исследования, начатые отцом.
70-летний Е.О. Патон в годы Великой Отечественной войны совершил
подвиг - силами своего, тогда очень небольшого Института электросварки
АН УССР, эвакуированного в Нижний Тагил - один из уральских
танкоградов, - разработал и внедрил технологию автоматизированной
сварки броневых корпусов танков Т-34. За годы войны общая длина
«патоновского шва» составила 6000 километров!
При Б.Е. Патоне к «земным» сварочным технологиям добавились
космические - для строительства конструкций различного назначения
в космосе, а другие достигли глубин океанов.
«Я родился в семье русского консула в Ницце, бывшего гвардейского
полковника Оскара Петровича Патона. Я любил и побаивался отца.
Это был суровый, немногословный человек, скупой на внешние проявления
чувств, но в действительности отзывчивый и сердечный. В семье
царила строгая дисциплина. Нас, детей, в семье было семеро -
пять братьев и две сестры. Больше всего отец не терпел лени
и праздности. Девочкам еще давались поблажки, но с мальчиков
в семье спрашивали по всей строгости. Отец требовал, чтобы дома
все говорили между собой по-русски, но он же настоял, чтобы
все мы, кроме родного языка, изучили еще французский, английский
и немецкий. За это я был благодарен отцу и через десятки лет».
В 1894 году Е.О. Патон оканчивает Дрезденский политехнический
институт и получает диплом инженера-строителя. Через два года
он блестяще оканчивает второй институт - в Петербурге и получает
диплом русского инженера. В 1900 году защищает диссертацию,
дающую право на звание профессора. В 1904 году переезжает из
Москвы в Киев и становится деканом инженерного факультета и
заведующим кафедрой мостов. Он выполняет целый ряд проектов
по созданию мостов и становится крупнейшим специалистом в этой
области и 40 лет посвящает педагогической деятельности. В 1928
году происходит его первое знакомство с электрической дуговой
сваркой.
В 1934 году Е.О. Патон создает Институт электросварки АН УССР
на базе Электросварочной лаборатории и Электросварочного комитета,
которые он создал еще в 1929 году. В основу работы института
был положен принцип сочетания научно-исследовательских и инженерно-прикладных
задач, что позволяло в кратчайшие сроки решать проблемы народнохозяйственного
применения сварки. Впервые в мире Е.О. Патон разработал комплексную
программу развития сварочного производства. Уже первыми работами
в области прочности и надежности неразъемных соединений металлов
им была теоретически и экспериментально доказана высокая техническая
и экономическая эффективность замены клепаных металлоконструкций
сварными. Это имело основополагающее значение для широкого внедрения
технологии сварки в промышленное производство. В эти же годы
сформировалось научное представление о дуговой сварке как о
металлургическом процессе и под руководством Е.О.Патона были
развернуты исследования по ее автоматизации. В 1939-1940 годах
в институте было завершено создание высокопроизводительной дуговой
автоматической сварки под флюсом, и 20 декабря 1940 года было
принято правительственное постановление о внедрении новой технологии
на 20 заводах (в производстве вагонов, котлов, балок для мостов
и других ответственных конструкций).
В начале Великой Отечественной войны Институт электросварки
по предложению Е.О. Патона был эвакуирован на Урал, в город
Нижний Тагил, и размещен на Уралвагонзаводе имени Ф.Э. Дзержинского.
Здесь уже была внедрена автоматическая сварка в производстве
грузовых вагонов из конструкционных низкоуглеродистых сталей.
Однако технология дуговой автоматической сварки высокопрочных
легированных броневых сталей, из которых в основном изготавливалась
военная техника, не была разработана ни в СССР, ни за рубежом.
...Нас в семье было сначала четверо: я, моя жена Наталья
Викторовна, ее сестра Ольга Викторовна и сын Владимир. (До ноября
1943 года Владимир работал технологом на металлургическом заводе,
куда его направили после окончания индустриального института
в Свердловске, а затем перешел к нам в институт.) С января 1942
года нас стало пятеро: младший сын Борис, окончивший Киевский
политехнический институт уже в дни войны, был переведен в Институт
электросварки с завода «Красное Сормово». Чтобы как-то разместиться
в одной комнатушке, нам приходилось ежедневно проделывать сложные
маневры с мебелью, на день вытаскивать раскладушки в коридор,
а на ночь вносить их обратно. Вся жизнь семьи была тесно связана
с заводом, даже сестра жены, старый и опытный работник по дошкольному
воспитанию, трудилась в заводском детском саду.
Борис по образованию электрик. Чтобы его специальные знания
могли принести пользу в нашем институте, ему предстояло прежде
всего овладеть основами сварки. С первых же дней я отдал Бориса
в «науку» к уже более опытным нашим товарищам. Я привел сына
в лабораторию и сказал ему:
- Учись варить. Вот - проволока, вот - куски металла, флюс в
ведре. Товарищи помогут, расскажут. А через некоторое время
придется тебе самому учить других. Помни об этом.
Борис не являлся исключением, тот же путь тогда проходили многие.
Многие сотрудники Института электросварки ушли на фронт. Е.О.
Патон хорошо понимал, что предстоит малыми силами в условиях
эвакуации и трудностей военного времени решить сложную проблему
использования автоматической сварки для увеличения выпуска танков,
авиабомб и артиллерии. Вместе с тем эта грандиозная задача воодушевляла
ученого и коллектив его единомышленников. Для научных сотрудников
института лабораториями стали цеха и участки завода. Вскоре
на Уралвагонзаводе был размещен и эвакуированный из Харькова
танковый завод имени Коминтерна (№ 183), на котором сотрудники
института стали внедрять первые образцы специального оборудования
и новую технологию.
Да, сил у нас в то время было мало: всего лишь восемь старших
научных сотрудников, столько же младших и два инженера. Тем
важнее было скорее привести эти силы в действие. Поход в цехи
помог сразу нащупать участки, где можно приложить наши силы.
И мы с первых же дней принялись за будничную, черновую работу,
имевшую для завода существенное значение.
21 сентября 1941 года радио принесло неимоверно тяжелую весть:
по приказу советского командования наши войска оставили Киев.
В этот день над институтом висела мертвая, гнетущая тишина.
В глазах людей я читал глубокое, искреннее горе. Фашисты в нашем
Киеве, гитлеровский сапог топчет улицы прекрасного советского
города! С этой мыслью нельзя было примириться, невозможно было
к ней привыкнуть. С особой силой вставал в памяти каждый уголок
Киева, и острая боль пронизывала сердце. Перед моим мысленным
взглядом возникали стройные, четкие контуры Цепного моста, возрождению
которого я отдал все свои знания. Значительно позже, перелистывая
английский журнал, я набрел в нем на фотографию моего моста
через Днепр. На фото одиноко, сиротливо торчали из воды полуразрушенные
быки. Фашистские варвары беспощадно уничтожали то, что мы создавали
своим трудом во имя Родины.
Проходили дни, недели, время не смягчало чувства боли, но сознание
подсказывало: нужно еще энергичнее, еще преданнее работать,
чтобы приблизить день освобождения Киева и всех захваченных
врагом районов, приблизить час полной победы. А пока что с фронта
приходили печальные сообщения: фашистские бронированные полчища
продолжали двигаться на восток.
6 и 7 ноября в Москве выступил товарищ Сталин с докладом на
торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся
и с речью на параде Красной Армии. Я был потрясен: парад советских
войск на Красной площади, когда немцы стоят под стенами Москвы!
Какой величественный символ силы и могущества нашего народа.
Нет нужды подробно напоминать, о чем говорил тогда Сталин. Но
было в докладе одно важное место, прямо адресованное нам - людям
украинского завода и украинского научного института, ставшим
на Урале на боевую вахту: у нас не хватает танков, и в этом
одна из причин временных неудач нашей армии. Советские танки
по качеству превосходят немецкие, но все же танков у нас в несколько
раз меньше, чем у врага. Сталин призывал ликвидировать это превосходство
немцев и этим самым коренным образом улучшить положение нашей
армии. Перед советской военной промышленностью ставилась задача
увеличить производство танков в несколько раз. Я снова и снова
перечитывал эти строки, а призыв партии уже становился явью.
Круглые сутки, день и ночь, шел монтаж завода. Всю ночь на его
территории пылали огни, люди забывали о сне, отдыхе, пище, по
12-14 часов подряд, а иногда и целыми сутками не уходили домой.
На фундаментах еще устанавливали и монтировали оборудование,
а тем временем под открытым небом, в лютые морозы рабочие и
инженеры собирали узлы первых уральских танков. Прямо с платформ
здесь разгружали броневые плиты и тут же их резали, обрабатывали
и сваривали.
Работа на новом месте началась с создания собственной производственной
базы для изготовления сварочных головок, электрической и флюсовой
аппаратуры. Проектное бюро института занялось проектированием
установок для автоматической сварки корпусов тяжелых танков
KB, средних Т-34 и легких Т-60 и Т-70. Специалисты Института
электросварки впервые в мире решили сложнейшие научные и технические
задачи, связанные с автоматической сваркой брони, разработали
совершенную технологию и необходимое оборудование. До конца
1941 года были смонтированы и пущены в эксплуатацию девять автоматических
установок для сварки отдельных узлов танков, разработан технологический
процесс, смонтированы и пущены установки для скоростной сварки
авиабомб, подготовлены сварщики, работающие на автоматах, и
мастера-наладчики. В январе 1942 года на двух установках для
автоматической сварки началась сварка бортов корпуса Т-34. Корпус
этого танка требовал большого объема сварочных работ. Днище
и подкрылок приваривались к борту двумя мощными швами длиной
более 5 метров. На эту работу квалифицированный сварщик затрачивал
около 20 часов. Сварочный же автомат, управляемый учеником-подростком,
мог выполнить эту работу за 2 часа.
И вот наступил ясный морозный день, один из первых дней января
1942 года, когда из ворот сборочного цеха, поднимая тучи снежной
пыли, вылетел мощный красавец-танк и с рокотом промчался по
заводской дороге. С момента прибытия украинского завода до рождения
этой боевой машины прошло менее двух месяцев!
Люди стояли вдоль заводской дороги и не закрывали лиц от снега,
вылетавшего из-под гусениц танка, созданного их трудом. Вместе
с ними улыбался и я, думая о том, какая воистину стальная воля
и какая блестящая организация дела нужны, чтобы в таких масштабах
и в такие сроки перебазировать на восток сотни заводов и так
быстро, сказочно быстро, ввести их в строй! И в том, что наш
институт в дни испытаний сохранил себя как цельный, жизнеспособный
и деятельный организм и нашел свое место в общем строю, я видел
еще один штрих величественной эпопеи - эпопеи превращения страны
в единый боевой лагерь.
Теперь нам предстояло держать суровый и ответственный экзамен.
Мы - на заводе, который должен дать стране тысячи, может быть,
десятки тысяч танков. Но пока мы имеем самое смутное представление
о том, как сваривать броневую сталь. Еще совсем недавно провели
эксперимент на маленьких образцах, а здесь заводской двор завален
грудами броневых плит.
Кое-какой техникой мы теперь располагали. Но кто станет на ней
работать? Где взять токарей, фрезеровщиков, строгальщиков? Тогда
был брошен клич, и в мастерской появились подростки пятнадцати-шестнадцати
лет, дети наших сотрудников и служащих, бедовые, расторопные
ребята, не имевшие, однако, никакого представления о том, как
даже подступиться к станкам.
Этот «механизированный детский сад» возглавил наш лаборант М.Н.
Сидоренко в роли старшего токаря и другой лаборант Л. М. Богачек
в роли старшего слесаря. Они учились сами и учили ребят. Заслуженные
станки-ветераны, управляемые подростками, вскоре начали давать
продукцию - аппараты для сварки танков.
Я выдвинул требование перед всеми нашими товарищами:
- Прежде всего нам следует отрешиться от «штатского» взгляда
на танк, взгляда со стороны, взгляда гостя на параде. Это относится
ко всем, в том числе и ко мне самому. Мы должны узнать танк,
все требования к нему, понять его место в бою, его «душу». Какие
швы наиболее ответственные? Каким из них чаще всего приходится
принимать на себя вражеский удар? Где наиболее уязвимые места
танка, когда он идет в атаку или на таран? Этого всего мы не
знаем, а должны знать. Все это имеет прямое отношение к работе
сварщиков. Нам предстояло сваривать швы, и важно было понимать,
с чем они встретятся в бою. Мы начали изучать швы танка, их
расположение, назначение, и они постепенно перестали быть для
нас абстрактными линиями на чертежах. Для того, чтобы швы были
не слабее, а даже крепче брони, нужно было научиться варить
броню нашими автоматами под флюсом, полностью разработать новую
технологию. Задача не из легких, ведь мы имели очень скудный
опыт и фактически приступали к делу впервые.
В лаборатории института началась напряженная исследовательская
работа.
Многое из прошлой практики приходилось пересматривать, отвергать.
Трещины в броне! Как избавиться от них? Невооруженным взглядом
трещины даже не видны, их обнаруживает только микроскоп, и то
не всегда. Крошечные, незримые змейки тоньше волоска... Это
была внешне неприметная и прозаическая, но исключительно важная
исследовательская работа. Она длилась по десять-двенадцать часов
в день, но, увы, утешительных результатов все не было. Ненавистные
трещины упорно порочили сварной шов. Сделаны были уже десятки
шлифов, но удача не приходила.
Наконец после долгих поисков мы нащупали правильную мысль. Первые
опыты принесли радость и разочарование. Желаемый результат достигался,
но скорость сварки резко сокращалась. Последнее расстроило нас,
но все же мы обрели уверенность в том, что стали на верный путь.
Отсюда уже было недалеко и до предложения, внесенного Дятловым
и Ивановым: применить присадочную проволоку. Эта идея оказалась
счастливой. Опыты с присадкой мы повторили многократно сперва
в лаборатории, а затем и в цехе. Наконец-то швы стали получаться
без трещин, а производительность сварки даже увеличилась.
Вблизи города на полигоне производились испытания корпуса танка.
На одном из его бортов швы были сварены по-старому вручную,
на другом - автоматом под флюсом, так же как и все швы на носовой
части. Танк подвергся жестокому обстрелу из орудий с весьма
короткой дистанции бронебойными и фугасными снарядами. Первые
же попадания снарядов в борт, сваренный вручную, вызвали солидные
разрушения шва. После этого танк повернули, и под огонь попал
второй борт, сваренный автоматом. Стрельба велась прямой наводкой
с ничтожного расстояния. Семь попаданий подряд!..
Но швы выдержали, не поддались, не разрушились. Они оказались
крепче самой брони и продолжали прочно соединять изуродованные
обстрелом броневые плиты. Так же блестяще выдержали проверку
огнем швы на носовой части, ни один из них не сдал под шквальным
обстрелом. Двенадцать попаданий привели к образованию пробоин
на носу, но швы не потерпели никакого ущерба.
Это была полная победа автоматической скоростной сварки! Испытание
в условиях, равных самой трудной фронтовой обстановке, подтвердило
высокое качество работы автоматов.
К нам пришла вера в себя. Параллельно с тремя товарищами, которые
трудились в лаборатории, другие наши люди, наша молодежь - Макара,
Коренной, Островская, Волошкевич - совершенствовали технологию
сварки брони непосредственно в цехе. Мы перестали бояться за
поведение наших швов даже под самым жестоким обстрелом.
Мы гордились и сейчас гордимся тем, что советские танкостроители
первыми в мире научились варить броню под флюсом.
Между тем жизнь была трудной, особенно у тех, кто работал непосредственно
в цехах. Инструкторы института начинали и заканчивали смену
вместе с заводскими сварщиками, то есть не покидали своего места
по десять-двенадцать часов. Вокруг них в то время еще работали
десятки ручных сварщиков, и от резкого ослепительного света
сильно болели глаза. Это называлось «нахвататься дуги». Многие
носили темные очки, спасались примочками из крепкой настойки
чая, припасенными домашними к приходу инструкторов с работы.
И все же их преследовало ощущение, что глаза засыпаны песком.
Люди работали самоотверженно, очень дружно и спаянно, старались
делать даже больше, чем требовали их и без того сложные обязанности.
Если у товарища что-нибудь не ладилось на установке, другие,
не успев поспать и отдохнуть, сейчас же возвращались в цех,
вместе выправляли положение, а в свое рабочее время снова находились
на месте. И при всем этом институтская молодежь всегда оставалась
бодрой, веселой, не унывала и не хныкала, не теряла способности
к юмору, к шуткам.
Помню характерный для того периода случай, который мне рассказал
мой сын Борис. К тому времени он уже закончил «курс обучения»
у Софьи Островской в лаборатории и начал работу в цехе. Борис,
как и другие наши электрики, своими руками выполнял электромонтаж
сварочных установок, в том числе и всю черновую работу. Приходилось
резать провода, монтировать аппаратуру, паять наконечники и
на своих плечах таскать к месту монтажа тяжелую аппаратуру и
оборудование.
Однажды, согнувшись в три погибели под металлическим «бубликом»
проводов, Борис вошел в цех, свалил свой груз возле сварочного
станка и принялся за прерванную перед этим работу. Он пробивал
в стене дыры, чтобы укрепить здесь контактор. Увлекшись, он
не заметил, что рядом остановился какой-то военный.
- Борис? Вот так встреча! - воскликнул он. - Что ты тут делаешь?
Перед Борисом стоял его товарищ по Киевскому политехническому
институту, а ныне слушатель танковой академии, приехавший сюда
на практику.
- Работаю научным сотрудником в Институте электросварки, - улыбаясь,
ответил Борис.
Товарищ уставился на него с явным недоверием.
- Брось, Боря! Монтером работаешь?
- Говорю же тебе, научным сотрудником, - рассмеялся Борис. -
У нас все так работают. На своем горбу соединяем науку с практикой.
- И уже серьезно добавил: - Без этого сейчас нельзя. Надо уметь
действовать и головой и руками. Вот когда так вот съешь с заводским
народом пуд соли, сразу узнаешь, что ему от науки требуется.
На собственном примере Борис убедился, насколько правильно он
ответил. Прошло совсем немного времени, и к нему стали обращаться
из разных цехов за консультацией по серьезным вопросам электротехники.
Как мог я не испытывать глубокого уважения к такой научной молодежи,
тем более, что я никогда не слыхал ни одной жалобы или просьбы
отозвать из цеха? Внешне я был строг и суров, но в душе чувствовал
большую нежность к своим ученикам, которые стали мне в те дни
еще ближе и дороже.
В 1942 году Институт электросварки разработал для заводов Наркомата
танковой промышленности и Наркомата боеприпасов 20 проектов
установок для автоматической сварки танковых корпусов и 8 -
для сварки авиационных бомб и боеприпасов. Применение автоматической
сварки под флюсом для изготовления танков сразу же показало
исключительные преимущества этого способа. Производительность
труда на сварке узлов танков в среднем повысилась более чем
в 5 раз.
По инициативе Е.О. Патона на заводе № 183 в Нижнем Тагиле была
введена в действие первая в мире поточная линия производства
бронекорпусов танков, на которой действовало 19 установок для
автоматической сварки под флюсом. Это позволило высвободить
280 высококвалифицированных сварщиков (для других работ), которых
заменили 57 рабочими более низкой квалификации. Кроме работы
по автоматической сварке сотрудники института наладили контроль
качества электродов и сварки; решили ряд важнейших проблем газовой
сварки и резки; предложили ускоренные методы подготовки сварщиков;
разработали сопла с коническим каналом, позволившие резко повысить
производительность бензорезки при одновременном снижении расхода
кислорода и повышении качества...
Были исследованы процессы, происходящие в мощной сварочной дуге,
горящей под флюсом, разработаны новые сварочные флюсы и найдено
местное сырье для их массового изготовления. Открытие явления
саморегулирования дуги легло в основу новых упрощенных и надежных
сварочных головок с постоянной скоростью подачи электродной
проволоки. Широко проводилось изыскание способов многодуговой
и многоэлектродной автоматической сварки под флюсом. Была разработана
технология полуавтоматической сварки под флюсом и созданы первые
сварочные полуавтоматы.
Разделение труда было таким: институт проектировал станки, давал
сварочную и флюсовую аппаратуру, проводил электромонтаж и пуск
станков. Мастерская института к тому времени уже приобрела солидный
и современный вид. Отдел готовил несущие конструкции, приспособления
и кондукторы.
Инструкторов теперь не хватало. Е.О. Патон снова пересмотрел
личный состав института и перевел в цех всех, кто подходил по
своим знаниям, складу характера, умению работать не только головой,
но и руками. Это были вначале Георгий Волошкевич, Лия Гутман,
Борис Патон, а затем Даниил Рабкин, Александр Супрун, Борис
Медовар. Дополнительная мобилизация «внутренних человеческих
ресурсов» сразу же сказалась на положении дел в цехах.
Завод нуждался уже во многих десятках автосварщиков. В те годы
на оборонные заводы приходили и приезжали мужчины и женщины
разных профессий, возрастов, биографий, всех их роднило одно
чувство - желание отдать свой труд Родине на самом нужном и
тяжелом участке.
В любую погоду - в снежный буран, трескучий уральский мороз,
проливной дождь - Е.О. Патон появлялся в цехе ровно в 9 часов
утра. И непременно сначала в цехе, а не в лаборатории или в
так называемом кабинете. Кабинетом это помещение можно было
назвать только условно. Он сидел в общей комнате вместе с другими
сотрудниками, и хотя это было вызвано теснотой, но такое постоянное
соседство имело и свои достоинства: оно помогало никогда не
отделяться в то трудное время от людей, всегда, каждую минуту
жить в коллективе, в постоянном общении с ним.
Евгений Оскарович участвовал в монтаже и освоении каждой сварочной
установки. И следил за ними до тех пор, пока не изживались все
трудности пускового периода. Там, где все шло хорошо, показывался
редко, там, где возникали трудности или намечалось отставание,
бывал регулярно.
Я никогда не ждал, чтобы пришли и доложили о том, что «все в
порядке». Когда испытывалось какое-нибудь нововведение на наших
установках, я старался пойти в цех без «автора». Это давало
возможность услышать прямое, откровенное мнение заводских людей.
В то время в институте не было ни заместителя директора, ни
ученого секретаря, ни начальника отдела внедрения. Мне приходилось
самому руководить разработкой новых тем, планировать работу,
вести обширную переписку с заводами и наркоматами, ведать лабораторией,
мастерскими, инструкторами в цехах и т. д.
Несмотря на такую загрузку, я никогда не позволял себе «сплавить»,
переадресовать какое-нибудь дело по инстанции, а непременно
лично поручал его тому или иному работнику, и сам следил за
выполнением во всех подробностях, не упуская так называемых
мелочей.
Работы Института электросварки сыграли важную роль в обеспечении
Советской Армии достаточным количеством первоклассных боевых
машин - прославленных танков Т-34, самоходных артиллерийских
установок и боеприпасов. Во второй половине 1942 года советская
промышленность уже выпускала танков больше, чем промышленность
Германии. В мае 1942 года советское правительство наградило
Е.О. Патона орденом Красной Звезды за внедрение скоростной автоматической
сварки на танковых заводах страны. Это была высокая оценка работы
не только Е.О. Патона, но и всего коллектива института, которым
он руководил.
Со многих заводов в адрес Института электросварки поступали
письма с просьбой прислать инструктивный материал, помочь в
приобретении аппаратуры и в налаживании сварочного производства.
Е.О.Патон основательно перерабатывает свою книгу «Скоростная
автоматическая сварка под слоем флюса», которая вышла в свет
в 1942 году третьим изданием. Эта книга стала пособием по внедрению
скоростной автоматической сварки под флюсом на предприятиях
страны. Кроме того, на заводы были посланы подробные инструкции.
Для помощи оборонной промышленности во внедрении автоматической
сварки под флюсом на заводы Челябинска, Свердловска, Сталинграда,
Омска, Горького и других городов были направлены все сотрудники
института, которые могли работать инструкторами. К концу 1942
года на танковых, минометных, артиллерийских заводах Советского
Союза уже работало около 40 установок для автоматической сварки.
Сотрудники Института электросварки внедрили сварку под флюсом
в производство корпусов тяжелых танков ИС и САУ на Челябинском
тракторном заводе, где были размещены эвакуированные Ленинградский
завод имени С.М. Кирова и Харьковский дизельный завод. Этот
комплекс стал крупнейшим предприятием по выпуску тяжелых танков.
Широкое применение получила сварка в военное время на Уралмашзаводе
в Свердловске.
В январе 1943 года за образцовое выполнение задания правительства
по увеличению выпуска танков и бронекорпусов Е.О. Патон был
награжден орденом Ленина.
Чтобы обобщить опыт применения автоматической сварки под флюсом
в промышленности СССР, в январе 1943 года была созвана специальная
конференция. Выполняя решения конференции, работники института
в том же году написали подробное пособие по автоматической сварке
бронеконструкций, которое вышло в свет под редакцией Е.О. Патона.
В 1943 году Институт электросварки продолжал оказывать помощь
военным заводам страны в деле освоения скоростной автоматической
сварки под флюсом. В этом году только на заводах Наркомата танковой
промышленности уже работало 50 автосварочных установок. С помощью
скоростной автоматической сварки под флюсом было организовано
поточное производство фугасных авиабомб, реактивных снарядов
для «катюш» и других видов вооружения и боеприпасов.
Ни в одной стране, кроме Советского Союза, автоматическая сварка
под флюсом броневых сталей не была еще разработана, и лишь в
последние месяцы войны по примеру СССР в США начали осваивать
сварку под флюсом при постройке бронекорпусов танков и самоходных
артиллерийских установок. В Германии автоматическая сварка танков
так и не была создана до конца войны.
В марте 1943 года Е.О.Патону было присвоено звание Героя Социалистического
Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот»
за выдающиеся научно-технические достижения, которые позволили
ускорить производство танков и металлоконструкций. За успешное
внедрение и освоение в бронекорпусном производстве сварки под
флюсом орденом Трудового Красного Знамени в 1943 году награждены
сотрудники института Б.Е. Патон и П.И. Севбо, орденом «Знак
Почета» - А.И. Коренной, И.К. Олейник, А.М. Сидоренко, медалью
«За трудовую доблесть» - Г.З. Волошкевич, А.М. Макара, С.А.
Островская, М.Н. Сидоренко, Ф.Е. Сороковский.
Большую работу по внедрению автоматической сварки на уральских
заводах в годы войны проводили и остальные сотрудники Института
электросварки: А.Е. Аснис, Л.М. Богачек, М.С. Грохотов, Л.М.
Гутман, М.Я. Горлов, Л.И. Гудима, К.О. Дзевалтовский, А.А. Казимиров,
А.М. Лапин, Б.И. Медовар, В.Г. Приходченко, Г.В. Раевский, С.В.
Радченко, Д.М. Рабкин, Т.М. Слуцкая, А.А. Супрун, С.С. Савенко,
Ф.Ю. Сороковский, В.В. Черепанова и др.
Конечно, такое внимание и такая щедрость правительства меня
радовали и глубоко трогали. Но вместе с тем я был смущен. Говорю
это без ложной скромности и без всякой рисовки. Ведь я и мои
товарищи только честно выполняли свой долг, и все, что мы делали,
не могло сравниться с мужеством и героизмом рядового советского
пехотинца, идущего в атаку, или танкиста, таранящего вражескую
машину. Я думал, что многие годы мне еще предстоит трудиться,
чтобы хоть в какой-то мере оказаться достойным такой высокой
награды.
Человеку не дано самому судить о том, как он выполняет свой
долг. Истинным судьей в этом является только народ. Но одно
я знал твердо: всего себя, без остатка, я отдаю работе, стараюсь
жить так, чтобы всегда прямо и честно смотреть в глаза советским
людям. В те минуты я снова пожалел о том, что большая часть
моей жизни, мои молодые годы прошли в затхлой, деляческой атмосфере
царской России, в обстановке, где труд не считался делом чести,
а был только средством к существованию.
Применение автоматической сварки в оборонной промышленности
дало исключительно большой эффект - позволило резко увеличить
выпуск боевых машин, боеприпасов и вооружения высокого качества
для Советской Армии. Только на танковом заводе № 183 с помощью
автоматов для сварки под флюсом было выполнено 2400 километров
швов.
В июне 1944 года институт возвратился в Киев, где началось восстановление
его научной и лабораторной базы. В ознаменование 75-летия со
дня рождения Е.О. Патона институту было присвоено его имя. Послевоенный
период характерен углублением и расширением теоретических и
экспериментальных работ по изучению свариваемости различных
классов сталей, по оценке прочности сварных соединений и конструкций,
а также по разработке новых систем флюсов, проволок и сварочной
аппаратуры. Еще на Урале Е.О. Патон начал переориентировать
работу коллектива на решение задач по восстановлению разрушенного
войной народного хозяйства временно оккупированных районов.
В 1946-1953 годах Е.О. Патон комплексно разрабатывает проблемы
сварного мостостроения, возглавляет работы по проектированию
и изготовлению первых цельносварных мостов, в которых широко
применена автоматическая сварка. В 1946 году по совету Н.С.
Хрущева подает союзному правительству докладную записку о преимуществах
сварного мостостроения. В том же году Совет Министров СССР принимает
развернутое постановление с широкой программой применения сварки
в строительстве мостов. Патон возглавляет исследовательские,
проектные, заводские и монтажные работы, связанные с постройкой
крупнейшего в мире цельносварного шоссейного моста через Днепр
в Киеве. 5 ноября 1953 года состоялось торжественное его открытие.
Постановлением правительства после смерти Патона мосту присвоено
его имя.
Евгений Оскарович Патон скончался 12 августа 1953 года на 84-м
году жизни. Тысячи трудящихся столицы Украины, члены правительства
республики, члены Президиума Центрального Комитета КПУ провожали
в последний путь выдающегося ученого-патриота.
После смерти отца Институт электросварки возглавил его сын -
Борис Евгеньевич Патон, ставший к этому времени доктором технических
наук, а в 1954 году - профессором. С 1962 года он совмещает
этот пост с должностью президента Национальной академии наук
Украины.
Институт электросварки имени Е.О. Патона в эти годы стал меккой
сварщиков и материаловедов всего мира и примером для остальных
организаций академии. Б.Е. Патон стал общепризнанным продолжателем
выбранного еще его отцом направления, основателем новых технологий
для строительства в космосе, сварочных работ под водой, новых
технологий в хирургии и др. Ему в первую очередь институт обязан
непререкаемым авторитетом в стране и мире в области теории и
практики сварочных современных высоких технологий различного
назначения. Быстрый переход от научных идей к практическим результатам,
что отличало Институт электросварки имени Е.О. Патона, потребовал
от научного коллектива огромных усилий - выполнения комплекса
исследований, проектных и конструкторских работ, подготовки
и выполнения организационных решений, нацеленных на быстрое
и эффективное исполнение работы как в институте, так и в промышленных
организациях, где она получает практическое воплощение. Огромные
работы выполнены с судостроении, производстве сварных труб для
магистральных газо- и нефтепроводов, в тяжелом и химическом
машиностроении.
Сам Б.Е. Патон выполнил в руководимом им институте необъятный
объем работ, связанных с созданием новых технических средств
и технологий, в том числе для космоса и подводных работ. Наиболее
широко известны исследования Б.Е. Патона, связанные с созданием
базовых технологий неразъемного соединения металлов, таких как
сварка под флюсом, электрошлаковая сварка, стыковая сварка оплавлением,
включая разработку специальных материалов, оборудования и систем
автоматического управления. Фундаментальные исследования Б.Е.
Патона и его учеников в области взаимодействия сварочных источников
нагрева (электрической дуги, шлаковой ванны, низкотемпературной
плазмы, электронного и лазерного луча) с плавящимся металлом
заложили основу для создания новой отрасли металлургии - специальной
электрометаллургии. Сюда вошли технологии рафинирующего переплава
и литья сверхчистых сплавов, технологии получения уникальных
конструкционных материалов методом испарения и конденсации в
вакууме, а также материалов и заготовок со специальными покрытиями.
Борис Евгеньевич внес большой вклад в создание новых типов высокоэффективных
сварных конструкций, отвечающих современным повышенным требованиям
эксплуатационной надежности, долговечности и технологичности
при изготовлении. Школой Б.Е. Патона разработаны и внедрены
в народное хозяйство индустриальные способы сооружения с помощью
сварки магистральных трубопроводов, крупногабаритных резервуаров
для хранения нефти, кожухов доменных печей, высотных башенных
конструкций и др. В настоящее время он активно работает над
решением наиболее важных проблем создания и получения новых
перспективных конструкционных и функциональных материалов XXI
века и является признанным, в том числе на Западе, крупнейшим
специалистом в этой области.
|
